Вьетнам все еще преследует Америку

Jan 08, 2024

Доминик Сэндбрук писатель, историк и обозреватель UnHerd. Его последняя книга: «Кто осмелится победить: Британия, 1979–1982».

23 января 2023 г.

За время своего беспокойного президентства Ричард Никсон 14 раз говорил перед американским народом о войне во Вьетнаме. Именно в одной из этих речей он придумал фразу «молчаливое большинство», в то время как другие вызвали ужас и возмущение у тех, кто выступал против самой продолжительной войны Америки. Но из всех этих телеобращений ни одно не вызвало более теплой реакции, чем речь Никсона, произнесенная 23 января 1973 года, в которой он объявил, что его государственный секретарь Генри Киссинджер добился прорыва в мирных переговорах в Париже с Северным Вьетнамом.

Наконец, сказал Никсон, война окончена. Занавес опустился, унеся жизни 58 000 американцев и примерно 140 миллиардов долларов, не говоря уже о более чем двух миллионах жизней вьетнамцев. Последние американские войска будут возвращены домой. Южный Вьетнам завоевал право определять свое будущее, а коммунистический Север пообещал «построить мир примирения». Несмотря на высокую цену, Никсон настаивал, что американцы могут гордиться «одним из самых самоотверженных предприятий в истории наций». Он не начинал войну, но она доминировала в его президентстве, заслужив вечную враждебность тех, кто считал, что Соединенным Штатам следует просто уйти. Но борьба стоила того, чтобы обеспечить «правильный мир, чтобы те, кто умер, и те, кто пострадал, не умирали и не страдали напрасно». Он назвал это «миром с честью».

Уже зарегистрирован? Войти

Пятьдесят лет спустя провозглашение Никсоном мира с честью звучит горько иронично. Как мы теперь знаем, многое из того, что он сказал той ночью, было вводящим в заблуждение, неискренним или просто неправдой. Южный Вьетнам был не в состоянии защитить себя и рухнул всего два года спустя. Северный Вьетнам не собирался складывать оружие и через несколько недель возобновил наступление. А Никсон и Киссинджер никогда всерьез не думали, что им удалось обеспечить прочный мир. Они знали, что коммунисты будут продолжать боевые действия, и были полны решимости вмешаться с помощью мощной авиации, когда они это сделают. Но затем случился Уотергейт. Когда Никсон был покалечен, Конгресс запретил дальнейшее вмешательство и сократил финансирование правительства в Сайгоне. 30 апреля 1975 года танки Северного Вьетнама прорвались через ворота президентского дворца, и все действительно было кончено.

Действительно ли затянулись шрамы Вьетнама спустя полвека? Эта война остается не только самой продолжительной войной в Америке, но и одной из самых вызывающих разногласия, сравнимой только с Гражданской войной по своему зажигательному культурному и политическому воздействию. Основная повествовательная траектория конца шестидесятых — поворот от блестящего оптимизма космической эры к резкому, озлобленному, антитехнологическому унынию — была бы непостижима без ежедневных изображений страданий и резни в ранних вечерних новостях. Именно Вьетнам разрушил доверие к правительству, институтам, порядку и власти. В 1964 году, до того как Линдон Джонсон отправил боевые войска после инцидента в Тонкинском заливе, три четверти американцев доверяли федеральному правительству. К 1976 году, через год после падения Сайгона, этого не сделал даже каждый четвертый.

Именно в горниле Вьетнама можно обнаружить многие противоречия, которые сейчас определяют американскую политику. Возможно, самый яркий пример произошел в мае 1970 года, когда Никсон вторгся в номинально нейтральную Камбоджу, чтобы уничтожить убежища армии Северного Вьетнама в джунглях. Сначала, 4 мая, четверо студентов были застрелены Национальной гвардией во время демонстрации в Кентском государственном университете, штат Огайо. Затем, 8 мая, еще сотни студентов пикетировали возле Нью-Йоркской фондовой биржи, но на них напали несколько сотен строителей, размахивающих американскими флагами.

«Бунт в касках», как его стали называть, был идеальным воплощением патриотического популистского возмущения по поводу того, что вице-президент Никсона, ведущий энтузиаст взяточничества Спиро Агнью, называл «болтливыми набобами негативизма… изнеженным отрядом нахальных снобов, которые характеризуют себя как интеллектуалы». Сегодня это кажется почти предсказуемым: всего лишь еще один эпизод в затянувшейся культурной войне. Но тогда это казалось по-настоящему шокирующим. И благодаря своему блестящему безжалостному взгляду на тактическое преимущество Никсон увидел его потенциал. Когда две недели спустя он пригласил лидеров строителей в Белый дом, он точно знал, что делает. «Каска будет стоять как символ свободы и патриотизма и нашей любимой страны, - сказал он, - наряду с нашим великим флагом».